«Не сравнивайте Сталина с Иваном Грозным!»

Ян Смирницкий («Московский комсомолец»)

Даже в Википедии упомянуто, что Глазунов — сторонник монархии, но для него самого это не красное словцо, которым можно побряцать при случае (как раз-таки немонархические взгляды сегодня в моде). И пусть Илья Сергеевич не политик и не историк; он художник со своим, если угодно, образным и глубоким чувствованием того, что есть, и того, что было. Взгляды свои он никому не навязывает, но они конкретны и полны боли: «Горестно, — пишет Глазунов в книге «Россия распятая», — что история нашего великого народа представляется клеветнически и тенденциозно: темный безграмотный народ, нищета и покорность рабов царям-извергам — Ивану Грозному, Петру Первому… Что за ложь постоянно вбивается нам в голову? Что за однобокость?».

В год празднования 400-летия дома Романовых мы с Ильей Сергеевичем снова решили поднять «монаршую тему», тем более что осенью на Волхонке в качестве филиала Галереи Глазунова откроется новый уникальный Музей сословий исторической России — сейчас идут росписи стен и плафонов, создается экспозиция… В качестве предисловия к разговору Илья Сергеевич презентовал мне свой четырехтомник «Россия распятая» с подробными и обстоятельными рассуждениями об истории государства и судьбе собственного рода на фоне державы: «Почитайте. Надеюсь, мои книги помогут вам найти ответы на многие вопросы. А те, что останутся, попробую прокомментировать я…»

— Почему вы не стали монахом, Илья Сергеевич?

…Впрочем, гуляя по галерее Ильи Сергеевича, все больше на масштабных полотнах обнаруживаешь не только историю «Вечной России» с деяниями династии Романовых, но и Рюриковичей — «Князь Игорь», «Два князя» etc.: «Понимаете, о блистательном романовском периоде и без того написано много картин, его мы более-менее знаем (и я сейчас задумал очень символичный портрет Михаила Федоровича), — объясняет нам сам художник, — а вот про Рюрика до сих пор идут бесконечные споры — кто он был и был ли вообще? Хотя ряд историков, начиная с Ломоносова и Татищева, прямо указывают, что Рюрик являлся внуком новгородского князя Гостомысла!».

— То есть вас явно интересовала русская «корневая» система, дающая о себе знать и поныне?

— Конечно. Антинаучная ошибка считать, что славяне появились в VI веке. Их история уходит в глубину тысячелетий, к древнейшим книгам человечества — Ригведе и Авесте. Вы возьмите изумительную книгу итальянского историка XVI века Мавро Орбини «Славянское царство». Понятно, что Русь в своем прошлом была ярко выраженным преемником Византии — с ее наследственной монархией и православным укладом; и я против принижения русского народа, против вульгарных формулировок, вроде «поскобли русского — найдешь татарина». Более правомочно: поскобли северного немца и найдешь прибалтийского славянина — венеда. А татары убивали при штурме древнерусских городов всех сопротивлявшихся, а выживших после бойни обкладывали непомерной данью (характерная картина Глазунова «Нашествие» 1980 года. — Я.С.). Это Дикая, а не Великая (по Гумилеву) степь, которая несла нам смерть и разорение: всюду были трупы. Чингисхан дошел до Венеции с разноплеменной ордой. Правда о погроме Киевской Руси ордами азиатов поможет глубже осознать другую катастрофу — нашествие на Российскую империю коминтерновских завоевателей. То, чего не могли достичь золотоордынцы Дикой степи за 200 лет, за 70 лет свершила коммунистическая диктатура — геноцид славянства…

— Пострадали все народы.

— Русский прежде всего. И после революции вообще была запрещена история как наука. 140 историков было расстреляно, многие сосланы. Ее снова ввели в обиход только в 30-е годы. Все прошлое было подвергнуто жесточайшей ревизии. Его словно бы не было: преступно неправильный акцент поставили на царях романовской династии, которая превратила за 300 лет Россию в великую империю. Когда пришел к власти Муссолини, когда загрохотали нацистские барабаны в Германии и когда стали сжигаться книги Маркса, Сталин понял, что предстоит схватка. Было реабилитировано само имя Россия, отпраздновали в 1937 г. юбилей Пушкина, которого большевикам-авангардистам так и не удалось «сбросить с борта современности», вспомнили «науку побеждать» Суворова, стали снимать исторические фильмы (скажем, об Александре Невском), писать исторические пьесы и книги… Однако установка, что «Россия была тюрьмой народов», не была отменена.

— Но революции 1917 года не на пустом месте свершились — они были обусловлены экономическими предпосылками… Проблемами.

— Проблемами? Возьмите книгу авторитетного французского экономиста и социолога Эдмона Тэри, который в 1914 году писал о России как о богатой, экономически здоровой и стремительно идущей вперед стране: «Если у больших европейских наций события между 1912 и 1950 годами будут протекать так же, как они развивались между 1900 и 1912 годами, то к середине настоящего века Россия станет выше всех в Европе как в отношении политическом, так и финансово-экономическом». И он дает цифры; или взять хотя бы идею БАМа, которую вынашивали еще при Александре III. Запад и Америка всегда боялись, ненавидели и завидовали богатству великой России, у которой, по словам государя-миротворца Александра III, только два союзника — ее армия и флот.

И революция в 1917-м была одна — как ракета в двух ступенях. Выступления 1905 года были тому репетицией… Тогда народ не дал случиться взрыву. Хотя было подожжено, если не ошибаюсь только, около 600 усадеб. Один из членов царской еще Думы назвал это «иллюминацией». Это очень подло: то были не просто усадьбы, но очаги культуры с шикарными библиотеками, музыкальными салонами…

— А как вы в целом оцениваете царствование Романовых?

— Как самые счастливые века для бытия России. После страшной пропасти Смутного времени (когда «русские воры» (предатели) пытались присягнуть чужакам, пока Минин и князь Пожарский не освободили Москву от поляков с их Лжедмитрием и, повторяю, «русскими ворами») за три века Романовых Россия овладела 1/6 частью планеты… И без особого принуждения, а на принципах добровольного объединения разных народов, просящих у нас помощи. У меня даже идея такая была — проехаться по Волге со старым путеводителем и сравнить: что сделали Романовы для России и что сделала революция 1917 года и капиталистическая 1991 года.

— То есть приращение территорий — главное?

— И это главное. Но самое главное — процветание, мощь и богатство многонациональной империи. Главное то, что Россия была привлекательна для проживания. Есть два государства, куда с XVIII века все стремились: Россия (до 1917-го) и Америка. До революции около пяти миллионов европейцев хотели жить в России. Не зря Невский проспект в Санкт-Петербурге называли проспектом религий — какие угодно тут храмы: католические, протестантские, и синагоги, и (немного подальше, на Кронверкском проспекте) мечеть. А венчалось все красивейшей Свято-Троицкой Александро-Невской лаврой, куда Петр I внес при громе пушек мощи святого Александра Невского. И спасибо, что великий государь Николай I раздавил масонское декабристское движение, отодвинув революцию на сто лет, а то ведь программа Пестеля и прочих рылеевых мало чем отличалась от программы практически террориста Петра Ткачева (которого обожал Ленин). Маркс, кстати, Николая Первого назвал венценосным остолопом только за то, что тот не дал Пестелю и его шайке развернуться в своих разрушительных действиях. А при Николае II население России увеличилось на 40 миллионов. Сейчас же каждый год приносит миллион смертей. И многие хотят уехать. Уехать из своего Отечества, а не возрождать его былую историческую силу и могущество. Стыдно!

— Кстати, у вас в Музее сословий будут прямые доказательства-артефакты, что не все было так ужасно…

— В истории трехсотлетнего царствования Романовых ничего ужасного не было. Наоборот, не только мы, но и весь мир восхищается великой русской культурой, когда каждое сословие имело свою красоту, свое достоинство и жизненный уклад. Я всю свою жизнь собирал свидетельства красоты быта всех сословий России. Например, в крестьянском искусстве меня восхищает русский народный костюм, который был свой, особенный в каждой губернии России, индивидуальность которого я осознал во время своих поездок в далекие 60-е годы по Русскому Северу, Ярославлю, Ростову Великому и другим древним русским городам. Выросший в Петербурге, самом красивом городе мира, я с детства впитал восхищение перед имперской, дворянской культурой петербургских дворцов, Павловска и Царского Села. Дворянский интерьер складывается из мебели красного дерева и карельской березы, гравюр, картин, изящества бытовых предметов. Стендаль, будучи в Москве с армией Наполеона, писал сестре, что русские вельможи живут богаче и роскошнее французских. Для меня вершиной русского искусства является русская икона. Я люблю строгие новгородские иконы XV–XVI веков, цветовые созвучия стилистики ярославской и ростовской иконописи XVII века, утонченное искусство Оружейной палаты, реализм Васнецова и Нестерова, начало русского церковного возрождения на рубеже XIX–XX веков. Ни в одной стране Европы и Америки нет музея сословий.

— Однажды вы ответили на вопрос, какую страну вы уважаете после России: Израиль.

— Да, можно только удивляться, что после 2000 лет рассеяния евреи снова собрались в Земле обетованной и создали Государство Израиль, где религия не отделена от государства, возродили мертвый язык иврит, молодежь у них национально мыслит и верна заветам предков. Я хотел бы, чтобы так же было и в России. Нашей задачей сегодня является увеличение рождаемости и воспитание молодежи в национально-патриотическом духе.

— Не раз все обращали внимание на то, что в Грозном — дотационном регионе — идет строительство небоскребов…

— Правильно. А я вот сейчас был в Орле — какая там нищета! Почему никто не вкладывает в русские города? Пустые русские деревни стоят, которые заселяются выходцами из Азии и Кавказа. 25 миллионов русских проживают в бывших республиках СССР — их надо вернуть. Я рад, что наконец заговорили о возрождении силы нашей армии, которая будет в состоянии отразить любых агрессоров, которые мечтают завладеть богатствами недр нашей все еще необъятной Родины.

— Исторические спекуляции глубоко вошли в обиход, скажем, народ легко сравнивает Грозного со Сталиным, причем не важно — в качестве спасителей отечества или тиранов…

— Это самое отвратительное, что между ними проводятся какие-то параллели. Кто такой Сталин? Кровавый коммунистический деспот, прошедший катком по стране со своими верными сталинцами, расстрелявшими ленинскую гвардию и занявшими ее место, проведший геноцид и ограбление всех народов, входивших в Российскую империю, переименованную в СССР. В коммунистическую догму входило воинствующее безбожие и борьба с несуществующим русским шовинизмом. Сталин даже обещал к 1942 г. «показать последнего попа». Ожидаемое всеми нападение Адольфа Гитлера на СССР со своей армией, покорившей пол-Европы, застала Джугашвили врасплох: в первые дни войны сдались в плен пять миллионов русских солдат, как говорил Ленин, крестьян, переодетых в шинели. Это были те, кто видел ужасы коммунистического режима и раскулачивания. Но Гитлер и вожди III рейха шли не освобождать, а завоевывать Россию. И Сталин был вынужден избрать новую политику — патриотизм, был вынужден призвать великих предков, которые ранее оплевывались советской идеологией. В героической битве под Сталинградом решалась судьба коммунизма и национал-социализма. Героизм русских солдат был беспримерным. В конце войны вождь народов сказал, что Вторая мировая закончилась победой, потому что Россия дала кровь, Америка — деньги, а Англия — время. Но мы потеряли свыше 20 миллионов человек, это неслыханно!..

— Не дай бог!

— Нет, «если». И президент по радио обратится к молодежи: «Пусть вдохновят вас в этой борьбе мужественный образ наших великих предков — Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского» — так молодежь теперешняя даже не знает, кто это! Вот в этом наша великая государственная ошибка: охота за ведьмами ксенофобии и попрание любви к своему отечеству во имя идеалов мнимой демократии…

— Ну хорошо, а Грозный не кровавый деспот?

— Уже сейчас появляется новое поколение историков, которым чужда советская идеология. Западные историки до сих пор называют царя Ивана IV Иваном Terrible, Иваном Schrecklich, что означает Иван Ужасный.

Иван Грозный! Как Пушкин писал о Петре? «Движенья быстры. Он прекрасен, / Он весь как божия гроза». Быть Грозным и быть Ужасным — две разные вещи. Но Запад не любил Россию и боялся ее. Всегда так было, и сегодня это так. Отсюда и «ужасный». Но Иван IV — величайший государь. Не надо его демонизировать, равно как и не надо прославлять до святого. Иван Грозный был поэт. Он построил массу городов. Он объединял. А Сталин? Палач. Сталин «занимался» национальным вопросом, вместо губерний заложив мины замедленного действия — национальные республики: вот мы сейчас с вами сидим, а эти мины рвутся повсюду своим националистическим оскалом.

— Еще Маркс писал, что история есть классовая борьба.

— На кончике его пера больше крови, чем на сапогах Сталина. Это жестоко неверное утверждение. История есть борьба рас и религий. И сегодня мы это во всем разнообразии видим. Кстати, эту фразу (что раса — ключ к пониманию истории) сказал английский премьер Бенджамин Дизраэли. Но это Англия. Они выкопали труп тирана Кромвеля и повесили. А мы все спорим про Мавзолей (кстати, построенный на месте, где раньше выкладывали трупы убитых за ночь в пьяных драках воров).

Вернемся к Грозному. У него была очень сложная жизнь, которая перехлестывалась борьбой за власть между боярскими кланами. Нескольких его жен отравили. При этом он писал стихи, церковную музыку. А клеветническая идея, что он убил своего сына, родилась от монаха Антонио Поссевино, который приехал в Россию в надежде открыть иезуитские школы и католические храмы. Иван Грозный резко отказал ему. Вернувшись в Европу, он распустил слух, что Иван Грозный убил своего сына. Хотя в летописи написано, что сын умер после болезни.

— Хотя такая грандиозная репинская картина…

— Репин — гениальный художник, но он был либерал, за это я его не очень люблю. Так вот при Иване Грозном были созданы многие города; он стремился к Балтике. При нем была присоединена Сибирь. Вел Ливонскую войну. Ну и, конечно, построил дивный, ставший символом русской церковной архитектуры Покровский собор на Красной площади. Он делал Россию сильной, а этого никто не хотел в Европе и Азии.

— Кстати, считаете ли вы смертную казнь (на которую сейчас в РФ мораторий) пережитком прошлого?

— Я за смертную казнь. Если вы, господа демократы, так любите Америку — символ свободы, учитесь у нее, у великой державы, где есть три вида казни: электрический стул, укол и петля. У нас все ждут, чем кончится дело с неслыханным воровством экс-министра обороны и его окружения: может, на курорт пошлют или дадут новую должность?

— Теперь обратимся непосредственно к приходу Романовых…

— Страна раздираема смутой, литовские и польские банды засели в Московском Кремле и грабят Углич, Ростов Великий… И сразу же после победы над смутой собирается народный земский собор и избирают на царство 16-летнего Михаила Федоровича Романова. Царь — помазанник божий, самодержец, за которым единая власть, мироустройство, описанное еще в Библии и в древнейших книгах человечества Ригведе и Авесте! А сейчас что? Во всем мире царят парламенты, шумные и не всегда справедливые выборы, единая валюта, объединенный рынок, а народу делается все хуже и хуже. Самодержавный царь — это отец для народа. Власть, освященная богом.

— То есть народ благоденствовал?

— Конечно. Для Европы мы были сказочной страной, Жар-птицей, как назвала свою прекрасную книгу о России американка Сьюзен Масси. Сюда стремились многие и, приехав, находили службу, обзаводились семьей и становились верноподданными русского императора. Взять вон блистательный екатерининский период, сохранились рассказы об императрице: тогда было принято среди врачей делать кровопускание, так она, немка, говорила доктору: «Выпускай из меня эту немецкую кровь! Я есть русская!». И писала пьесы, как Рюрик приезжает после смерти Гостомысла в Новгород, расширяла пределы государства Российского, присоединяла Крым. Я люблю по-разному всех русских царей, каждый из них служил идее великой православной России, заботился о процветании и экономической мощи империи. Об императоре Павле I нам напоминает известный во всем мире Павловский дворец, воплощающий высочайшую духовную культуру конца XVIII века. А благословенный государь Александр I отразил полчища бывшего якобинца Наполеона, провозгласившего себя императором. Николай I, встретив Пушкина в Кремле, долго беседовал с ним и сказал своим приближенным: «Сегодня я беседовал с самым умным человеком России». Независимый и пылкий Пушкин очень ценил отношение к себе царя-рыцаря.

«…Его я просто полюбил,
он бодро, честно правит нами,
Россию вдруг он оживил
Войной, надеждами, трудами»

А царь-реформатор Александр II, освободивший крестьян от крепостной неволи и балканских славян от турецкого ига!

Александр III, отдавший свой дворец под Русский музей, спрашивал у П.М.Третьякова на выставке: не уступите ли вы мне Сурикова для нового музея? Нет-с, отвечал тот, он мне самому нужен для моего музея, Московской галереи русской живописи. За 300 лет бытия династии Романовых Россия превратилась в самую могучую державу мира. Русские купцы хлебом, ситцем и другими товарами завалили весь мир. А население наше, по подсчетам Д.И.Менделеева, к середине ХХ века должно было составлять 600 миллионов граждан. А с 1917 по 1991 год Россия потеряла 60 миллионов своего населения. А с 1991 года ежегодно умирает миллион человек. Русский народ, как древние эллины, может исчезнуть с лика земли.

— Люди злыми стали?

— Людей сделали злыми. Их денационализировали. Откинули за черту бедности, лишили работы. Возможно ли сегодня возрождение монархии? Народ истреблен и уничтожен капиталистической революцией 1991 года (когда был всеобщий хаос, бардак и восторжествовал золотой телец). И вернуться к идее монархии можно через временную диктатуру сильного правителя. И для этого нужно собрать земский собор, как тогда. Но кто войдет туда?.. Не Дума же нынешняя. Так что об идее монархии можно только мечтать. Изучать свое прошлое. Хотя бы так. Потому что будущее без прошлого невозможно.

Теги:   московский комсомолецинтервьюистория

Thumb pub1
Thumb pub2
Thumb pub3
Thumb pub4