Разговор с вечностью

Валентин Свининников

Как же в этом небольшом зале в Московской государственной галерее народного художника СССР Ильи Глазунова хорошо думается! Здесь на нескольких полотнах отображены начало и трагический конец земного пути Иисуса Христа. И очень важные вехи на этом пути: тяжкие раздумья в Гефсиманском саду, скорбное принятие предательского поцелуя Иуды, предвещавшего неотвратимые кровавые тернии на Голгофе… Невольно обращаешься мыслью к своей великой Родине, «Вечной России», как назвал её художник в своём монументальном полотне, в центре которого именно Голгофский крест с распятым и молящимся за спасение человечества Иисусом Христом.

Думаешь и о великой силе безмолвия, в котором могут быть свёрнуты в непроизносимый свиток глубочайшие откровения духа. Ведь именно своим безмолвием отвечает на полотне Ильи Глазунова Иисус Христос своему «обличителю»…

Засиделся я в тот вечер допоздна и не заметил, как стихли последние звуки отдалённых голосов и шагов хранителей. Возможно, меня и не заметили, когда я стоял в углу зала перед картиной «Авель и Каин», думая, какой же глубокий свой, художнический замысел воплотил художник.

Ведь в чём причина библейского грехопадения Каина, отнявшего жизнь у родного брата? Зависть! А зависть посредственности к человеку одарённому от Бога вообще не знает предела. Вот и искажены злобой черты лица Каина, и как узнать в них теперь человека, созданного по образу и подобию Божию? Проглядывает в этих чертах скорее облик искусителя-дьявола…

От этого мрака возвращаюсь к картине, открывающей экспозицию этого зала. Скачут на конях волхвы с жезлами в руках, наши арийские прапращуры-ведуны, будто из самих космических глубин вызванные светом Вифлеемской звезды. Рождество Христово, свет нетленной вечной жизни духовной!

И вот Он, новорождённый младенец на руках у Марии, обыкновенный с виду, но с необыкновенным светом в очах. Поражают радость и бесстрашие Агнца Божия, изначально готового всё перенести во славу Всевышнего Отца своего. Поражает и образ Марии, такой привычно-земной женщины-матери, но с таким трагическим, устремлённым в будущее взором. Ловлю себя на мысли, что не могу определиться, чьи же муки страшнее: испытать на себе всё, что вынес Сын Божий, или видеть это и терпеть, смиряясь с волей Божией. Муки матери… И я не могу без подступающих к горлу слёз вспоминать письма самого 12-летнего Илюши Глазунова из новгородской деревушки Гребло своей любимой маме, оставленной в блокадном Ленинграде.

Она умирала от голода и уже не могла вставать с постели, когда вывозили на Большую Землю её единс¬твенного сына, которого она хотела видеть - и видела в своих пророческих снах, и видит теперь с небес! - великим художником. Мальчишка пишет ей пронзительные в своей искренности, недетские в своих страданиях от разлуки с нею письма - а её уже нет в живых… Думал ли Илья Сергеевич, создавая это своё полотно, о матери своей, создавая образ Матери Спасителя мира?

И куда же смотрит Богоматерь Мария, чей Омофор незримо простёрт над многострадальной Россией? Да вот же она, русская земля, в красных красках то ли осеннего заката, то ли кровавых капель её семидесятилетней Голгофы, когда уничтожались храмы и служители их, когда богоборцы пытались вытравить саму память о Спасителе мира в сознании людей. Видит всё это и младенец Иисус, восседающий на руках Её. Но всё так же светел взор Его и непоколебима вера Его в будущее столь много испытавшей страны…

Об этом остро думается в небольшом зале галереи. Бессмертной стороной своего существа человек открыт вечности и мистически соединён с нею. Это мы и видим на полотнах Глазунова.

Теги:   галереяэкспозицияглазунов